Странствия убийцы - Страница 75

В первой комнате было темно, если не считать света двух свечей в серебряных подсвечниках, стоявших на камине. Вероятно, это была гостиная Регала. Дверь во вторую была открыта, и я увидел угол роскошной постели и очаг с подставкой для дров. Я осторожно вошел и закрыл за собой дверь. На низком столике возвращения Регала ждали графин с вином, два стакана и блюдо сластей. В курильнице лежала горка курительного порошка. Это была мечта убийцы. Я даже не знал, с чего начать.

– Видите, как это делается?

Я резко повернулся, потом почувствовал странное смещение пространства, от чего у меня закружилась голова. Я был в центре хорошо освещенного полупустого помещения. Уилл развалился в кресле с подушками. Стакан белого вина находился на столе перед ним. Каррод и Барл стояли рядом с Уиллом с выражением раздражения и замешательства. Как бы я ни хотел, я не смел отвести от них глаз.

– Валяй, бастард, оглянись, я тебя не трону. Было бы даже как-то стыдно устроить ловушку для такого, как ты, и дать тебе умереть, прежде чем ты поймешь всю глубину своего провала. Давай оглянись.

Я медленно повернулся всем телом, чтобы иметь возможность осмотреться. Исчезло. Все исчезло. Никакой королевской гостиной, занавешенной кровати или графина с вином. Ничего. Обыкновенная комната, вероятно для горничных. Шесть одетых в мундиры гвардейцев стояли неподвижно. Мечи всех шестерых были обнажены.

– Мои товарищи, видимо, думали, что поток страха может выманить любого человека. Но они, конечно, не испытывали силы твоей воли так полно, как я. Надеюсь, ты оценишь тонкость того, что я сделал, просто позволив тебе видеть то, что ты больше всего хотел видеть. – Он посмотрел на Каррода и Барла. – Таких стен, как у него, вы никогда не пробивали. Но стена, которая не поддается стенобойному барану, уступает мягкому, вьющемуся плющу. – Он снова обратился ко мне: – Ты был бы достойным противником, если бы только не недооценивал меня в своем тщеславии.

Я все еще не сказал ни слова. Только смотрел на всех них, давая возможность наполнявшей меня ненависти укрепить стены моего Скилла. Все трое переменились с тех пор, как я видел их в последний раз. Барл, некогда мускулистый плотник, явно не страдал от отсутствия аппетита, но безусловно нуждался в физических упражнениях. Наряд Каррода затмевал своего хозяина. Бантики и безделушки увешивали его, как цветы яблоню. Но Уилл, сидевший в кресле между ними, переменился больше всех. Он был одет в темно-синее, и благодаря роскошному покрою его одежда выглядела более богатой, чем костюм Каррода. Серебряная цепь на шее, серебряное кольцо на пальце, серебряные серьги – вот и все его украшения. Из его ужасающе пронзительных темных глаз уцелел только один. Другой глубоко запал в глазницу и напоминал глаз дохлой рыбы в грязном пруду. Он улыбнулся мне, увидев, что я разглядываю его, и показал на свой глаз.

– Напоминание о нашей последней встрече. Что же это ты втер мне тогда в лицо?

– Какая жалость! – сказал я совершенно искренне. – Я собирался убить Регала, а не сделать тебя полуслепым.

Уилл вяло вздохнул.

– Еще одно признание в измене. Как будто оно нам нужно. Ну что ж. На этот раз мы будем действовать более тщательно. Сперва, конечно, мы потратим некоторое время на то, чтобы выяснить, как тебе удалось избежать смерти. Это будет быстро. Потом пройдет еще некоторое время, вероятно гораздо большее, пока король Регал будет развлекаться с тобой. На этот раз ему не нужно будет спешить или проявлять осмотрительность. – Он слегка кивнул стоящим за моей спиной стражникам.

Я улыбнулся ему, приставив нож к своей левой руке. Потом, сжав зубы от боли, провел им по всей длине руки, не глубоко, но достаточно, чтобы вспороть кожу и позволить яду попасть в мою кровь. Уилл, потрясенный, вскочил на ноги, на лицах Каррода и Барла были ужас и отвращение. Я взял нож в левую руку, а правой вытащил меч.

– Теперь я умру, – сказал я им, улыбаясь. – Вероятно, очень скоро. У меня нет времени, и терять мне нечего.

Но Уилл был прав. Я всегда недооценивал его. Каким-то образом я оказался не перед членами группы, а перед шестью гвардейцами с обнаженными мечами. Убить себя – это одно. Быть изрубленным на куски под взглядами тех, кому я так жаждал отомстить, – совсем другое. Я повернулся, ощутив волну головокружения, как будто это двигалась комната, а не я, поднял глаза и обнаружил, что стражники все еще стоят передо мной. Я поворачивался снова и снова, словно раскачиваясь на качелях. Царапина на моей руке начала гореть. Шанс сделать что-нибудь с Уиллом, Барлом и Карродом утекал прочь, по мере того как яд просачивался в мою кровь.

Стражники неторопливо двигались ко мне, образуя полукруг и заставляя меня отступать, как будто я был заблудившейся овцой. Я попятился, посмотрел через плечо и успел увидеть членов группы. Уилл стоял на шаг или два впереди своих товарищей, на лице его было раздражение. Я пришел сюда в надежде убить Регала. Мне удалось только расстроить его приспешника своим самоубийством.

Самоубийство? Где-то глубоко внутри меня Верити был охвачен ужасом.

Лучше, чем пытка. Тише шепота Скилла была эта мысль, но, клянусь, я тут же почувствовал, как Уилл начал нащупывать ее.

Мальчик, прекрати это безумие. Убирайся оттуда. Иди ко мне.

Я не могу. Слишком поздно. Бежать невозможно. Отпустите меня. Вы только выдадите себя им.

Выдам себя? Скилл Верити внезапно загрохотал в моем сознании, как гром в летнюю ночь, как шквал шторма, сотрясающий прибрежные скалы. Я и раньше видел, как он это делает. В ярости он мог истратить всю силу своего Скилла в одном ударе, совершенно не задумываясь о том, что с ним будет после этого. Я почувствовал, как Уилл помедлил и ринулся в волну Скилла, пытаясь достать Верити и присосаться к нему.