Странствия убийцы - Страница 274

274

– Ты не можешь связаться Скиллом с Барричем, – спокойно заметил Верити. Казалось, он примеривается к очередному пальцу дракона. – Чивэл закрыл его сознание для Скилла много лет назад, чтобы никто не смог использовать его против Чивэла, как шут был использован против тебя.

Еще одна маленькая тайна была разгадана. Но какой в этом толк?

– Верити, пожалуйста. Умоляю вас. Не делайте этого со мной. Гораздо лучше мне быть поглощенным драконом. Я предлагаю вам себя. Возьмите мою жизнь и скормите ее дракону. Я отдам все, о чем вы меня попросите. Только обещайте, что моя дочь не будет принесена в жертву трону Видящих.

– Я не могу дать тебе такое обещание, – тяжело сказал он.

– Если у вас есть еще какие-нибудь чувства ко мне, – начал я, но он прервал меня:

– Ты не можешь понять, сколько бы тебе ни объясняли! У меня есть чувства. Но я вложил их в дракона.

Я с трудом встал и прихрамывая пошел прочь. Больше мне нечего было ему сказать. Король или мужчина, дядя или друг – я, по-видимому, потерял всякое представление о том, кто он такой. Обращаясь к нему Скиллом, я находил только его стены. Касаясь его Уитом, я чувствовал, что жизнь его мерцает между ним и драконом. А в последнее время мне казалось, что она ярче горит в драконе, а не в Верити.

В лагере никого не было, и огонь почти погас. Я подбросил в костер дров, а потом сел рядом и стал есть сушеное мясо. Свинья уже кончалась. Скоро нам снова придется идти на охоту. Или, вернее, на охоту пойдут Ночной Волк и Кетриккен. Моя жалость к себе потеряла остроту, и я не мог придумать ничего лучшего, чем улечься в постель.

Я спал как обычно. Драконы наводняли мои сны, и игра Кеттл приняла странный вид, когда я пытался решить, хватит ли сил у красного камня похитить мою Молли. Мои сны были отрывистыми и бессвязными, и я часто выплывал в бодрствование и лежал, уставившись в темноту. Один раз я потянулся Уитом туда, где вокруг маленького костра бродил Ночной Волк. Старлинг и шут по очереди спали. Они передвинули свой наблюдательный пост на выступ холма, откуда открывался прекрасный вид на лежащую под ними Дорогу Скилла. Мне следовало бы пойти и присоединиться к ним, но я только перевернулся на другой бок и снова погрузился в сон. Мне снились приближающиеся войска Регала – не дюжины, а сотни коричневых с золотом вливались в каменоломню, чтобы прижать нас к черным каменным стенам и перебить. Я проснулся утром от холодного прикосновения волчьего носа.

Тебе нужно поохотиться, — серьезно предложил он, и я согласился с ним. Когда я вышел из палатки, я увидел Кетриккен, спускавшуюся с помоста. Солнце вставало, и ее костры были больше не нужны. Она могла лечь спать, но наверху, у дракона, продолжались бесконечные звон и царапанье. Наши глаза встретились. Она посмотрела на Ночного Волка.

– Идете охотиться? – спросила она нас обоих. Волк медленно вильнул хвостом. – Я принесу лук, – заявила она и исчезла в палатке. Мы ждали. Она вышла, переодевшись в более чистый камзол, с луком в руках.

Я отказывался смотреть на Девушку-на-драконе, когда мы проходили мимо. У колонны я заметил:

– Если бы у нас было достаточно людей, следовало бы поставить двоих здесь, а двоих над дорогой.

Кетриккен кивнула:

– Странно. Я знаю, что они идут, чтобы убить нас, и вижу, как малы наши шансы избежать смерти. А мы идем охотиться, чтобы добыть немного мяса, как будто еда – это самое важное.

Это так и есть. Еда – это жизнь.

– И все-таки мы должны есть, чтобы жить, – эхом повторила Кетриккен слова Ночного Волка. Мы не нашли никакой дичи, достойной ее лука. Волк загнал кролика, а она сбила одну ярко раскрашенную птицу. Закончили мы тем, что стали ловить руками форель, и к середине дня у нас уже было достаточно рыбы, чтобы накормить всех. Я выпотрошил рыбу на берегу ручья и спросил Кетриккен, не будет ли она возражать, если я останусь и вымоюсь.

– На самом деле это было бы любезностью по отношению ко всем нам, – ответила она, и я улыбнулся – не ее шутке, а тому, что она еще способна шутить. Вскоре я услышал, как она плещется в воде вверх по течению. Ночной Волк дремал на берегу. Живот его был полон рыбьей требухи.

На обратном пути к лагерю мы обнаружили шута, крепко спящего на постаменте рядом с Девушкой-на-драконе. Кетриккен разбудила его и выбранила за свежие следы резца вокруг хвоста дракона. Он не выказал ни малейшего раскаяния и просто заявил, что Старлинг пообещала стоять на карауле до вечера, а он предпочитает спать здесь. Мы настояли на том, чтобы он вернулся в лагерь вместе с нами.

Разговаривая друг с другом, мы подошли к палатке. Внезапно нас остановила Кетриккен.

– Тише! – крикнула она, а потом: – Слушайте!

Мы замерли на месте. Я ожидал услышать предупредительные крики Старлинг. Я напряг слух, но не уловил ничего, кроме ветра в каменоломне и отдаленного птичьего пения. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, в чем дело.

– Верити! – воскликнул я. Я сунул рыбу в руки шута и побежал. Кетриккен обогнала меня.

Я боялся, что найду их обоих мертвыми, что в наше отсутствие на них напала группа Регала. То, что я обнаружил, было почти так же странно. Верити и Кеттл стояли бок о бок, глядя на своего дракона. Огромное животное было завершено. Каждая чешуйка, каждая складочка, каждый коготь были безупречными во всех деталях.

– Он лучше всех драконов, которых мы видели в каменном саду, – заявил я.

Я дважды обошел вокруг него, и с каждым шагом увеличивалось мое восхищение. Жизнь Уита теперь сияла в нем ярко, гораздо сильнее, чем в Верити или Кеттл. Я был удивлен тем, что его бока не вздымаются от дыхания, что он не шевелится во сне. Я посмотрел на Верити и, несмотря на ярость, которая все еще тлела во мне, вынужден был улыбнуться.

274