Странствия убийцы - Страница 155

К оглавлению

155

– Завтра, – сказал он мне мрачно, – мы снова станем самими собой. Шутом и бастардом. Или Белым Пророком и Изменяющим. Мы должны взять эти жизни, как бы мало они нам ни нравились, и принять предназначенную нам судьбу. Но здесь, сейчас, только между нами двумя и только потому, что я это я, а ты это ты, я скажу вот что. Я рад, рад, что ты жив. Каждый глоток воздуха, который ты делаешь, идет и в мои легкие. И уж если должен быть другой человек, с которым связана моя судьба, я рад, что это ты.

Он наклонился вперед и на мгновение прижался лбом к моему лбу. Потом тяжело вздохнул и выпрямился.

– Спи, мальчик, – сказал он, искусно подражая голосу Чейда. – Завтра настанет рано. А у нас есть дело, – он нервно рассмеялся, – мы должны спасти мир, я и ты.

21
БОРЬБА

Можно сказать, что дипломатия – это прежде всего искусство манипулирования тайнами. К чему могут прийти любые переговоры, если нет секретов, которыми можно поделиться, а можно и попридержать их? Это истина для брачного договора и для торгового соглашения между королевствами. Каждая сторона точно знает, что она может уступить другой стороне, чтобы достичь желаемого результата; и это манипулирование тайным знанием позволяет совершать величайшие сделки. Нет рода человеческой деятельности, в котором тайны не играли бы своей роли, будь то карточная игра или продажа коровы. Король Шрюд любил говорить, что нет большей выгоды, чем знать секрет врага, который, по его мнению, вам неизвестен. Возможно, так оно и есть.


Дни, которые последовали за этим, были для меня не днями, а короткими периодами бодрствования, перемежаемыми тяжелым лихорадочным сном. Казалось, разговор с шутом исчерпал последние резервы или я наконец почувствовал себя в относительной безопасности и сдался своей болезни. Может быть, и то и другое. Я лежал в кровати у очага и чувствовал себя вялым и несчастным, когда вообще что-нибудь чувствовал. До меня доносились отголоски каких-то разговоров. Я прислушивался и ускользал, погружаясь в собственное беспокойство, но постоянно, как барабан, бьющий в такт моей боли, звучало «иди ко мне, иди ко мне» моего короля. Другие звуки появлялись и исчезали в лихорадочной дымке, но его голос не умолкал.

– Она верит, что ты тот, кого она ищет. Я тоже в это верю. Я думаю, тебе нужно повидаться с ней. Она прошла долгий и тяжелый путь в поисках Белого Пророка. – Голос Джофрон был низким и убедительным.

Я слышал, как шут со стуком отложил резец.

– Тогда скажи ей, что это ошибка. Скажи ей, что я Белый Кукольник, а Белый Пророк живет дальше по улице, пятая дверь налево.

– Я не стану подшучивать над ней, – серьезно ответила Джофрон. – Она столько прошла, чтобы найти тебя, и потеряла все, кроме жизни. Пойдем, святой человек. Она ждет снаружи. Неужели ты не поговоришь с ней, хотя бы немного?

– Святой человек, – с раздражением фыркнул шут. – Ты прочла слишком много старых свитков. Как и она. Нет, Джофрон. – Потом он вздохнул и уступил: – Скажи ей, что я поговорю с ней дня через два. Но не раньше.

– Очень хорошо, – чувствовалось, что Джофрон недовольна, – но с ней еще одна женщина. Менестрель. От нее ты так легко не отделаешься. Мне кажется, она ищет его.

– Ах, да ведь никто не знает, что он здесь. Кроме меня, тебя и целительницы. Он хочет, чтобы его оставили в покое, по крайней мере пока он лечится.

Я пошевелил губами. Я пытался сказать, что хочу повидаться со Старлинг, что у меня и в мыслях не было прогонять ее.

– Знаю. А целительница до сих пор в Цедар-Нолле. Но она хитрая, эта менестрельша. Она расспросила детей, не видели ли они незнакомца. А дети, как всегда, знают все.

– И рассказывают все, – помрачнел шут. Я услышал, как он с раздражением отложил инструмент. – Похоже, у меня нет другого выбора.

– Ты повидаешься с ними?

Шут коротко хохотнул:

– Конечно нет. Я буду лгать им.

Вечернее солнце пробивалось через мои опущенные веки. Меня разбудили спорящие голоса.

– Я только хочу посмотреть на него, – раздраженный женский голос, – я знаю, что он здесь.

– Что ж, остается признать, что ты права. Но он спит.

– Я все равно хочу посмотреть на него, – заметила Старлинг.

Шут тяжело вздохнул:

– Я мог бы впустить тебя, чтобы ты посмотрела на него. Но тогда ты захочешь дотронуться до него. А если ты до него дотронешься, то захочешь подождать, пока он проснется. А когда он проснется, ты захочешь поговорить с ним. И этому не будет конца. А у меня сегодня много дел. Время кукольника ему не принадлежит.

– Ты не кукольник. Я знаю, кто ты. И я знаю, кто он такой на самом деле.

Холод сочился в открытую дверь. Он забирался под мое одеяло, заставляя меня дрожать. Боль в спине стала сильнее. Я хотел, чтобы они закрыли дверь.

– Ах да, вы с Кеттл знаете нашу великую тайну. Я Белый Пророк, а он Том-пастух. Но сегодня я занят, пророчу куклам, что они завтра будут закончены, а он спит. Считает овец во сне.

– Это не то, что я хотела сказать. – Старлинг понизила голос, но мне все равно было хорошо слышно. – Он Фитц Чивэл, сын Чивэла Отрекшегося.

– Возможно, когда-то я был шутом. В Джампи это всем известно. А теперь я Кукольник. Поскольку мне мой титул больше не нужен, можешь взять его себе, если хочешь. Что касается Тома, то он, полагаю, принял титул Валяющегося В Постели.

– Мне придется увидеться с королевой и рассказать ей об этом.

– Мудрое решение. Если ты хочешь стать ее шутом, она, безусловно, именно тот человек, с которым тебе надо повидаться. А сейчас дай мне показать тебе кое-что другое. Нет, отойди немножко, пожалуйста, чтобы увидеть все целиком. Сейчас, сейчас.

155